Профессиональные пути неисповедимы, и, идя одним из них, я некоторое время назад познакомилась с Лорой Закон – специалистом Международной ассоциации Дейвиса, работающем над коррекцией дислексии, дисграфии и других учебных проблем.

Надо сказать, что раньше я мельком слышала о методе Дейвиса, но, в основном, как в том анекдоте, в котором Рабинович кому-то напел Карузо. Когда тебе кто-то напевает Карузо, а ты страшно загружен работой, трудно заставить себя послушать самого Карузо. А тут у меня появилось время, да и Лора рассказала мне очень интересные вещи, а потом еще и показала результаты работы, которые произвели на меня, специалиста с солидным стажем, большое впечатление. Мне стало страшно интересно понять, что нужно сделать, чтобы за пять дней ребенок со стойкими трудностями чтения и письма вдруг стал хорошо читать и правильно писать? Ведь стойкие трудности письма и чтения, это когда несколько лет и родители, и специалисты, и, конечно же, сам ребенок бьются как рыба об лед, сталкиваются с кучей проблем, тратят огромное количество сил и времени, и все без толку. А тут вдруг ошеломляющий результат за неимоверно короткий срок. В это невозможно поверить. В таких ситуациях я привыкла «включать критика» и влезать в подробности, чтобы понять, что правдоподобно, а что относится к разряду фантазий. Поэтому для начала я решила прочитать книгу Рональда Дейвиса «Дар дислексии», а теперь хочу поделиться своими размышлениями по этому поводу.

Книга производит довольно странное впечатление, так как написана не привычным для меня как нейропсихолога языком. Через этот язык приходится продираться, чтобы понять, что имелось в виду. Дейвис не специалист, чего не скрывает, а дислексик, который сам себя «за волосы» вытащил из болота проблем с обучением, почти случайно придумав способ, который помог ему начать читать. Он пишет, что, справившись со своими проблемами, решил помогать другим, поэтому и разработал свой метод. Для описания тех феноменов, которые доступны его саморефлексии, он использует свои же собственные термины.

Первое, что он достаточно правильно подметил, что у большинства дислексиков что-то не так со зрительным восприятием, что они воспринимают письменные знаки совсем не так, как люди, не имеющие дислексии. Дейвис описывает дислексика как человека, очень успешного в зрительном восприятии материального мира, обладающего хорошим зрительно-пространственным воображением, способного с помощью своего внутреннего взора всесторонне представить себе любой объект. Ведь на объекты внешнего мира действительно можно посмотреть под разными углами, и чем легче ты это делаешь в уме, тем более сложные пространственные задачки ты способен решать. И все прекрасно, пока дело не доходит до восприятия двумерных символов, имеющих жесткую пространственную ориентацию, вращать которые «строго запрещено», потому что от этого они меняют свое значение. А дислексик пытается манипулировать знаками так же, как до этого манипулировал материальными объектами, и то, что у него в результате получается, приводит его в состояние спутанности и дезориентации. Буквы прыгают по странице и вертятся как червяки. Их почти невозможно поймать и зафиксировать, что превращает их прочтение в своего рода пытку. Но это только начало. Даже если дислексику удается прочесть отдельные буквы правильно, потратив на это массу сил и времени, он сталкивается со следующей проблемой – словами, которые не имеют однозначной связи с понятными ему зрительными образами. Например, что означает союз «и» или «но»? «Материальность», «конкретность» мысли дислексика, которая позволяет ему находить оригинальные творческие «зрительные» решения, здесь играет с ним злую шутку. Встречаясь с такими словами в тексте, он теряется, и не может понять смысла прочитанного.

Так что же придумал Дейвис? Он придумал, как заставить дислексика (и начал он с самого себя) зафиксировать свой "умственный глаз" так, чтобы видеть знак только с одной, нужной стороны. Фактически именно этому он обучает дислексика, который, обучившись, вдруг начинает видеть не пляшущих человечков и расползающихся червяков, а четкие изображения, с которыми можно иметь дело. И это касается не только того, что дислексик видит в книжке, но и того, что он пишет в своей тетради, поэтому у дислексиков часто после курса меняется почерк и исчезают многие ошибки, связанные с нарушением буквенной структуры слова. Если кто-то помнит, как учился кататься на велосипеде, то он сообщит, что, нащупав правильное положение тела, он просто вдруг взял и поехал, и с тех пор не испытывал в этом затруднений. Этому можно научиться за один день, точно так же, как можно научиться за один-два дня фиксировать свой "умственный глаз". Дейвис и специалисты, работающие по его методике, дают дислексику в руки инструмент, с помощью которого он в любой момент может произвести такую фиксацию. При этом он может и не делать этого, если ему нужно «крутить» что-то в уме.

Второе, что очень разумно включил Дейвис в свою методику, это «материализация» того, что ранее не было материализовано. Он помогает дислексику понять и даже прочувствовать смысл тех слов, которые трудно представить себе, поскольку смысл их слишком абстрактен. Дейвис опытным путем вывел список самых распространенных слов, вызывающих у дислексиков растерянность (дезориентацию), и с этими словами ведется работа в течение курса и после него. В этой работе Дейвис активно использует пластилин, как материал, из которого можно легко вылепить все, что угодно. Задача дислексика – при помощи педагога создать свои собственные материальные образы этих непонятных слов. Тем самым происходит заполнение большинства пробелов, делающих понимание смысла предложения и текста для дислексика невозможным. Кроме того, Дейвис учит дислексика пользоваться доступными средствами обогащения смысловой сферы, такими как, например, толковый словарь, где слово объясняется через определение и через конкретные примеры.

Описанные здесь два основных приема, которые понятны мне, как специалисту, на 90% объясняют, с моей точки зрения, быстро наступающее улучшение и «разоблачают» то, что на первый взгляд кажется каким-то фокусом, чем-то необъяснимым и, поэтому, невозможным. Прочитав книгу «Дар дислексии» я поняла, что при правильном подходе можно за пять дней сделать нечто, благодаря чему процесс чтения может принципиально измениться.

Вроде бы все теперь понятно и просто. Но для меня, как для специалиста в области диагностики и коррекции проблем учебной адаптации, очевидно, что кажущееся на первый взгляд простым, на самом деле не так примитивно. Несмотря на то, что все приемы коррекции подробнейшим образом описаны в книге «Дар дислексии», дислексику для овладения этими способами нужен опытный проводник. Сам дислексик вряд ли сможет понять, все ли он делает правильно (для этого надо быть Рональдом Дейвисом), и важно, чтобы кто-то давал ему адекватную обратную связь и производил коррекцию его действий. Лора говорит, что ей понадобился не один год постоянной работы, прежде чем она научилась слету видеть, находится ли ее подопечный в состоянии концентрации, и в какой момент ему требуется остановка для отдыха или переключения. В книге Дейвиса четко описано, как получать от дислексика обратную связь, чтобы понять, в каком состоянии он находится в данный момент. Однако я знаю множество детей, которые спонтанно могут дать неверный отчет только потому, что надо было что-нибудь сказать, и их ответа далеко недостаточно, чтобы быть уверенным, что все происходит правильно, и что ребенок действительно овладевает требуемыми приемами, а не просто приятно проводит время в вашей компании. Вторым (а может быть даже и первым) важным моментом является правильное мотивирование для достижения результата. Выбор средств мотивации сильно зависит от возраста ребенка, опыта преодоления им жизненных трудностей, от тех воспитательных приемов, которыми уже пытались на него воздействовать. Если опыт обучения чтению и письму был негативным, связанным с давлением и неуважительным отношением, что, к сожалению, довольно распространено, ребенок, как правило, настроен к занятиям негативно, не верит в успех и сопротивляется. Если родители не умеют выдерживать негативные эмоции своего ребенка, то в ответ на сопротивление поднимается новая волна «воспитательных воздействий», что категорически противопоказано, поскольку сводит к нулю все усилия.  Поэтому этот метод так сложно применять родителям детей-дислексиков, у которых за спиной множество попыток добиться от ребенка результата совсем не теми средствами, которые могли ему помочь. Итогом является недоверие ребенка, как к самому себе, так и к родителям, неготовность воспринимать от них какую-либо помощь. Задача специалиста изменить ситуацию так, чтобы ребенок смог достаточно быстро убедиться в том, что у него все может получиться, стоит только захотеть. Когда ребенок видит, какого результата он добился за короткое время, это оказывает воистину целебное действие.

Пока что это самые общие впечатления. Теперь мне очень хочется посмотреть на методику в действии, чтобы понять, как она реализуется на практике. Надеюсь, что такая возможность у меня в скором времени появится.      

Семенова О. А.– нейропсихолог, кандидат психологических наук.